[float=right][/float] [indent] Я не могла ничего сделать. Теперь это просто обязано стать моей новой мантрой, иначе я точно сойду с ума от всего пережитого сегодня. «А если и могла, то сейчас это уже не важно…» - забравшись с ногами на неуютную койку, стоявшую в камере, и уткнувшись лицом в колени. – Я не могла ничего сделать, - повторяю шёпотом раз за разом, делая лишь краткие паузы, сравнимые с интервалами биения сердца. Стараюсь успокоиться. Перед глазами до сих пор стоит её лицо тогда… Мне казалось, что перед смертью она уже знала, что будет. Ещё в фургоне. Как бы я хотела сейчас видеть нечто совсем другое. Возможно, даже Алексис, но ту, которую я видела ещё утром, такую привычную и спокойную, но в голове навязчиво всплывает совсем не тот образ хорошей знакомой, наставницы и даже подруги. Я не люблю говорить о том, что привязалась к кому-то, не спешу называть знакомых друзьями, а в этот раз я вообще с этим опоздала. Что хорошего она видела от меня? Много язвительности, немного недовольства, явно не то… А хорошего? Могу сказать, что хорошо к ней относилась, хотя и ни разу не говорила, но разве сейчас это важно? Всё это перевешивает то, что из-за меня её теперь нет. Её убили. Там, в лесу, близ деревеньки Дружелюбия. Усадили на сырую землю, без лишних слов пустили пулю в затылок. Они вообще были не слишком разговорчивы, молчали с тех пор, когда услышали по рации приказ. Я помню, как когда она стояла на коленях контрастировал её белый костюм с чернозёмом. Почему-то всё о чём я тогда могла думать: «костюм испачкается». Вероятно, это был просто шок. Я и осознала-то не сразу, почему она упала. Всё было в какой-то дымке. Мне казалось, что люди преувеличивают, когда говорят об оцепенении, ступоре… Но теперь понимаю, это не враньё. Ведь я даже двигаться не могла. Просто смотрела на бездыханное тело, которое когда-то было дорогим человеком. Не думаю, что это была та смерть, которая бы её устроила. Господи! Да, о чём я говорю…
[indent] – Я не могла ничего сделать.
[indent] Какая я эгоистка! Ведь больше её смерти меня всё равно заботит сейчас факт собственного душевного благополучия. Мне не нравится, что я причастна. Интересно, а убивалась бы я так, если бы в тот момент сидела в доме правосудия и корпела над бумагами. Просто отмахнулась от известия? Нет, это уж слишком. Скорее всего расстроилась бы, но чтобы так себя изводить. Это перебор. И впрямь эгоистка. Даже плакать не могу, неприятное отупение, но даже к лучшему. Если бы сейчас я начала истерику, никому бы этим не помогла, а уж себе тем более. Выпустят меня, похоже, не скоро и это странно. Я ничего не сделала, я не дивергент… Быть может, меня будут допрашивать из-за того, что со мной «путешествовала» дивергент? Пока других объяснений я просто не вижу…
[indent] – Я не мог… - остановившись на полуслове, вскинула голову и огляделась по сторонам. Что-то не так. Какое-то слишком сильное оживление среди всегда спокойных эрудитов. Неспешно свесила с койки ноги, выпрямляясь, словно всё ещё пытаясь в сидячем положении что-то разглядеть, но ничего кроме мельканий за крохотным окошком не было. Никого не интересовала моя персона, это не был вывод заключённого на допрос, вероятно, какие-то неполадки в системе. Потом стало тихо. По правде говоря, тишина напугала меня гораздо больше, чем суматоха и мигающие красные лампы. Встала, подошла к двери, ни на что не надеясь, прильнула к гладкой поверхности, стараясь заглянуть дальше в коридор, и оперлась на ручку. Дверь тихонько скрипнув отворилась, выпуская меня на свободу.
[indent] Вот это дилемма. И непонятно, что делать. Бежать или не бежать. Ведь условия для побега замечательные. Но вдруг схватят бесстрашные, ведь они есть в здании? И они вроде как полиция, ещё вменят невесть что. Хотя с другой стороны, какое к чёрту право имеют они или эрудиты так поступать?! Между прочим, меру пресечения определяет суд. Значит мне просто нужно добраться до родной фракции и я в безопасности, скрывать мне нечего. Всё это заключение в принципе не может быть законным. Ну, визит в чужую фракцию и нарушение комендантского часа по идее должны бы означать депортацию в Искренность и выговор. И наконец, решающий аргумент в пользу побега - мы в штабе Эрудиции, я узнала здание, много раз проходила мимо и даже пару раз бывала здесь (правда, не в тюремной части), а Искренность находится по соседству, мне лишь надо на северо-запад и вуаля, я дома.
[indent] Глубокий вдох, словно перед прыжком в омут, первый шаг. Знать бы ещё куда идти… Так, будем рассуждать здраво - бесстрашные бежали налево, следовательно налево должен быть командный центр или что-то вроде того, на худой конец - куча бесстрашных, мне туда никак нельзя. Значит, направо. Ух, интуиция, не подведи. В какой-то момент погасли всё источники света. «Блеск. Просто блеск. Кому сегодня везёт?» - сарказм, сарказм, куда от него деться? Впрочем, скоро вновь загорелись, но было совсем уж слабое освещение коридора, так что можно было видеть что-то в дальнем конце коридора, немного разглядеть себя, ну и всё в общем-то… В остальном приходилось полагаться лишь на слух и осязание. Кстати об этом. Шла я вдоль стены, старательно пытаясь слиться с темнотой, всего на секундочку обернулась, чтобы удостоверится, что никто за мной не следует, при этом продолжая движение чуть оторвавшись от стены. И конечно же, врезалась во что-то, точнее в кого-то. Зажала себе рот рукой, едва сдержав вырвавшийся из груди испуганный визг. Всего лишь этот странный парень. Нашла кого пугаться. Убрала руку ото рта и сказала:
[indent] – Напугал до чёртиков. Какого лешего застрял в проходе? Не стой столбом и шагай, если уж решил бежать, - зашипела разбуженной змеёй. – Хотя по мне, так лучше бы оставался в камере. От тебя и так слишком много бед, - с очевидным упрёком, слишком был велик соблазн сказать ему какую-нибудь гадость. Мне нужно обвинить кого-то кроме себя. Впрочем, зря я, наверное, это сказала. Может, вдвоём у нас и больше шансов выбраться. По этому лабиринту я всё равно не знаю, как идти, но вот если бы добрались до других этажей… Тут уже можно сориентироваться, да и этот придурок выйдя на свободу может и снова к бесстрашным загреметь, города-то он не знает. «Ага, ты ещё скажи, что хочешь его спрятать в Искренности. Совсем сдурела. Нет, нет и нет, я не страдаю чёртовым альтруизмом, что вообще лезет в голову. Для начала я просто хочу выбраться отсюда, а если нарвусь на бесстрашных, у меня нет шансов, в одиночку точно…»«i'd give my heart, i'd give my soul. i'd turn it back, it's my fault.
your destiny is forlorn, have to live till it's undone....»

Глубокий вдох, словно перед прыжком в омут, первый шаг. Знать бы ещё куда идти… Так, будем рассуждать здраво - бесстрашные бежали налево, следовательно налево должен быть командный центр или что-то вроде того, на худой конец - куча бесстрашных, мне туда никак нельзя. Значит, направо. Ух, интуиция, не подведи. В какой-то момент погасли всё источники света. [i]«Блеск. Просто блеск. Кому сегодня везёт?»[/i] - сарказм, сарказм, куда от него деться? Впрочем, скоро вновь загорелись, но было совсем уж слабое освещение коридора, так что можно было видеть что-то в дальнем конце коридора, немного разглядеть себя, ну и всё в общем-то… В остальном приходилось полагаться лишь на слух и осязание. Кстати об этом. Шла я вдоль стены, старательно пытаясь слиться с темнотой, всего на секундочку обернулась, чтобы удостоверится, что никто за мной не следует, при этом продолжая движение чуть оторвавшись от стены. И конечно же, врезалась во что-то, точнее в кого-то. Зажала себе рот рукой, едва сдержав вырвавшийся из груди испуганный визг. Всего лишь этот странный парень. Нашла кого пугаться. Убрала руку ото рта и сказала:
[b]– Напугал до чёртиков. Какого лешего застрял в проходе? Не стой столбом и шагай, если уж решил бежать,[/b] - зашипела разбуженной змеёй. [b]– Хотя по мне, так лучше бы оставался в камере. От тебя и так слишком много бед,[/b] - с очевидным упрёком, слишком был велик соблазн сказать ему какую-нибудь гадость. Мне нужно обвинить кого-то кроме себя. Впрочем, зря я, наверное, это сказала. Может, вдвоём у нас и больше шансов выбраться. По этому лабиринту я всё равно не знаю, как идти, но вот если бы добрались до других этажей… Тут уже можно сориентироваться, да и этот придурок выйдя на свободу может и снова к бесстрашным загреметь, города-то он не знает. [i]«Ага, ты ещё скажи, что хочешь его спрятать в Искренности. Совсем сдурела. Нет, нет и нет, я не страдаю чёртовым альтруизмом, что вообще лезет в голову. Для начала я просто хочу выбраться отсюда, а если нарвусь на бесстрашных, у меня нет шансов, в одиночку точно…»[/i]

[float=left][/float] [indent] Я не могла ничего сделать. Теперь это просто обязано стать моей новой мантрой, иначе я точно сойду с ума от всего пережитого сегодня. «А если и могла, то сейчас это уже не важно…» - забравшись с ногами на неуютную койку, стоявшую в камере, и уткнувшись лицом в колени. – Я не могла ничего сделать, - повторяю шёпотом раз за разом, делая лишь краткие паузы, сравнимые с интервалами биения сердца. Стараюсь успокоиться. Перед глазами до сих пор стоит её лицо тогда… Мне казалось, что перед смертью она уже знала, что будет. Ещё в фургоне. Как бы я хотела сейчас видеть нечто совсем другое. Возможно, даже Алексис, но ту, которую я видела ещё утром, такую привычную и спокойную, но в голове навязчиво всплывает совсем не тот образ хорошей знакомой, наставницы и даже подруги. Я не люблю говорить о том, что привязалась к кому-то, не спешу называть знакомых друзьями, а в этот раз я вообще с этим опоздала. Что хорошего она видела от меня? Много язвительности, немного недовольства, явно не то… А хорошего? Могу сказать, что хорошо к ней относилась, хотя и ни разу не говорила, но разве сейчас это важно? Всё это перевешивает то, что из-за меня её теперь нет. Её убили. Там, в лесу, близ деревеньки Дружелюбия. Усадили на сырую землю, без лишних слов пустили пулю в затылок. Они вообще были не слишком разговорчивы, молчали с тех пор, когда услышали по рации приказ. Я помню, как когда она стояла на коленях контрастировал её белый костюм с чернозёмом. Почему-то всё о чём я тогда могла думать: «костюм испачкается». Вероятно, это был просто шок. Я и осознала-то не сразу, почему она упала. Всё было в какой-то дымке. Мне казалось, что люди преувеличивают, когда говорят об оцепенении, ступоре… Но теперь понимаю, это не враньё. Ведь я даже двигаться не могла. Просто смотрела на бездыханное тело, которое когда-то было дорогим человеком. Не думаю, что это была та смерть, которая бы её устроила. Господи! Да, о чём я говорю…